бомбейских дома под названием "Сассун". У них опиум оптом за серебро покупают китайцы, которые перепаковывают его в более мелкие посылки и клеймят своими марками, среди которых главными являются марки торговых домов Тэк-син и Э-сим хонг. Промаркированный таким образом, опиум готов к розничной продаже.

Один из меморандумов показывает масштабы деятельности фирмы всего за одну неделю в январе 1874 года: 1 045 сундуков бенгальского опиума, 250 сундуков мальвского опиума, 700 сундуков персидского опиума и 20 сундуков турецкого опиума были отправлены в Шанхай. Цены в этот период оставались достаточно высокими, чтобы быть выгодными для торговцев, несмотря на рост предложения. На высококачественный мальвийский опиум они даже выросли.

Как всегда, экспорт в Китай подразумевал работу через компрадоров, которые были "китайскими менеджерами иностранных фирм в Китае, выполняющими роль посредников". Компрадор иностранной фирмы отвечал не только за персонал в Китае, но и за кредиты своих клиентов, а значит, всегда нес значительный риск. Успех компрадоров был связан с запретом иностранным торговцам вести дела непосредственно в Китае - только они имели доступ к торговым сетям внутри страны. Иностранные торговые дома полагались на систему гарантий, обеспечивающих надежность компрадора, а сам компрадор набирал персонал в соответствии с традиционными ценностями Китая. Это была сложная система, и компрадоры фактически выступали в роли агентов, одновременно занимаясь собственным бизнесом. Некоторые из них достигли большого богатства и высокого положения в своих материнских компаниях - ходили слухи, что компрадор Сассунов в Чинкиане за один год продал 1,5 миллиона таэлей (единица китайской валюты, примерно 1,3 унции серебра и стоимостью около четырех шиллингов и шести пенсов, что сегодня составляет около 22 фунтов стерлингов) опиума и работал с ними в течение длительного времени, в то время как другие сталкивались с финансовыми трудностями, которые часто приводили их и их иностранных партнеров в суд. Их значение возросло после 1858 года, когда Тяньцинским договором была закреплена свободная торговля опиумом в Китае и открытие большего количества портов для иностранных купцов. В качестве примера можно привести Ху Мэйпина, компрадора компании David Sassoon & Co. в Тяньцине с 1869 по 1884 год. Он также вел значительные дела за свой счет: У него были торговые дома в Монголии, сеть магазинов в Пекине и небольшой банк в Шанхае. Его услуги не только существенно увеличивали накладные расходы фирмы, но "он также постепенно превратился в их самого эффективного конкурента в китайской торговле". Более дерзкие компрадоры могли даже конкурировать с иностранными торговцами за границей, в Японии и других странах.

За пределами Китая агенты играли важнейшую роль в международной торговле, и поэтому купцы были обязаны вкладывать средства в отношения с ними, чтобы обеспечить лояльность и честное представительство. У David Sassoon & Co. были агенты в Бушире, Исфахане, Багдаде и других городах. Отношения между Альбертом и его главным агентом в Бушире, Хаджем Али Акбаром, были особенно близкими, и архивы Сассуна пополнились многочисленными письмами на прекрасно написанном арабском языке, отправленными им в семью. Ко всем он обращался как Их Высочество, но Альберт был "наш любимый Хаваджа" (почетный титул), к которому прилагалось его рыцарское звание от 1872 года. Связь между ними длилась десятилетиями, переживая значительные колебания цен на опиум. Однако Хадж Акбар был исключением. Отношения семьи с большинством агентов, включая компрадоров, часто были нестабильными. Действительно, по мере расширения обеих сассунских фирм судебные споры с ними стали почти составной частью самой торговли. Многие дела были связаны с ликвидацией, разногласиями по поводу пунктов торговых соглашений или морских налогов. Однажды Дэвид Сассун и Ко обратились с письмом к государственному секретарю Индии (который, в свою очередь, направил письмо британскому политическому резиденту в Персидском заливе) с жалобой на то, что они не могут инициировать ликвидацию или урегулирование имущества двух купцов в Бушире, с которыми они вели дела, и напомнили чиновнику:

Наша фирма имеет значительные деловые связи с портами Персидского залива, а также с Багдадом, и мы считаем, что в значительной степени способствовали развитию британской торговли и влияния в этой части земного шара.

Резидент объяснил, что власти Персии не рассматривают дело как неплатежеспособное, а поскольку к требованиям Сассунов присоединились другие британские фирмы, надежды получить всю сумму было немного. В других случаях им везло больше. Фирма застраховала партию опиума на пароходе "Дельта", следовавшем из Бомбея в один из портов Китая, примерно на 45 процентов от ее общей стоимости. Однако когда груз был потерян, британский суд обязал страховщика выплатить почти 80 процентов от общей суммы. Дело затянулось, получив достаточную известность, чтобы журнал The Economist посвятил ему длинную статью, в которой выяснилось, что страховщики проиграли дело, поскольку не поставили на страховых полисах надлежащие печати.

В соответствии с привилегиями, предоставленными иностранным купцам в договорах, заключенных после двух Опиумных войн, иски, встречные иски и апелляции Дэвида Сассуна и Ко и Э. Д. Сассуна против компрадоров в Китае регулировались британским законодательством и рассматривались британскими судьями и присяжными. Изучение отчетов британского Верховного суда по делам Китая и Японии показывает, насколько распространенными были такие дела, и нисколько не лишает читателя предубеждения, что британская судебная система благоволила купцам. В конце концов, она была создана для защиты британских подданных. Количество дел было отчасти результатом нестабильной экономики Китая, особенно после финансовой паники 1883 года и последующего стремления купцов минимизировать свои потери. " Сосуществование противоречивых решений, таким образом, имеет эффект подрыва доверия к компрадорской системе среди китайских и западных торговцев в Китае".

Однако не последнюю роль в этом сыграло то, что Сассуны готовы были тратить огромное количество времени, денег и энергии на судебные тяжбы. Они считали себя обязанными разбирать каждое дело, противоречащее их интересам или соглашениям, преследовать каждого агента или торговца, который, по их мнению, нарушил свое слово. Некоторые из претензий были крайне незначительными, и очевидно, что на карту был поставлен принцип, согласно которому каждая сторона должна выполнять свою часть сделки.

Но закон существовал не только для ведения бизнеса. Членам семьи приходилось обращаться в суды, где бы они ни находились, чтобы разобраться сложностями, связанными с наследствами и трастами, которые породил их успех. Одно дело объемом около пятидесяти пяти страниц, датируемое периодом с 1879 года до середины следующего десятилетия, дает представление о том, насколько сложно было сочетать состояние и семью. Одна из дочерей Альберта, Мозель, в семнадцать лет вышла замуж за Элиаса Дэвида Эзру, вдовца, принесшего в браке четверых детей, к которым они добавили еще семерых. После свадьбы Элиаса и Мозель был создан траст, подписанный Ахароном Моше Габбаем, мужем другой дочери Альберта,